-Что такое счастье?..
-Радость.
-Она есть?
-С мечтою...
-Где она?
-Осталась...
-С кем тогда?
-С тобою...

- Теперь объясни, лгун, почему ты меня оставил в живых?
Какаши немного замялся, так как не ожидал, что Какузу сможет так быстро оправиться и стать способным к разговору. Конечно, говорил он тихо и хрипло, явно пересиливая еще оставшуюся боль, но говорил ведь!
«Лгун? Кажется теперь это мое прозвище. Отлично, ксо».
- Думаю, это элементарно, - Хатаке встал с кровати и отошел к окну, повернувшись спиной к Какузу. – Чтобы можно было вытянуть из тебя информацию.
- Опять врешь, - отступник немного прокашлялся.
- Во-первых, зачем мне тебе врать? А, во-вторых, другого варианта, почему ты жив, нет.
- Я не знаю, почему ты не убил меня, - опять кашель. – Но, если ты утверждаешь, что это правда -почему отвернулся?
Какаши был шокирован, но виду не подал, и спокойно взглянул на отступника. А ведь тот был прав. Хатаке лгал и, потому, неосознанно не хотел смотреть в глаза Какузу. Видимо, сын Белого Клыка упустил раздел невербального общения, когда шел на статус джонина. Досадное упущение.
Он уже хотел было что-то сказать, пытаясь выкрутиться из этой ситуации, как вдруг дверь в палату открылась.
- Хатаке-сан, - зашла вчерашняя медсестра. – Меня попросили передать, что Цунаде-сама должна будет зайти проведать…. больного… - скорее всего, девушка очень боялась неправильно назвать Какузу, поэтому опасливо подбирала слова. – то есть… преступ… э… В общем, Цунаде-сама просила передать, что зайдет в час дня! – резко поклонившись, девушка испуганно выбежала из палаты, захлопнув дверь.
Хатаке поморгал, удивленный этим минутным спектаклем. Как видимо, даже покалеченных, а, может, и мертвых, преступников S-ранга все равно будут бояться.
«Мда уж… Так, что она там сказала? А, ксо… Цунаде придет… Хм… А я даже не смог ничего еще вытянуть из Какузу… Сейчас 7 утра.. У меня в запасе 6 часов…»
- Какузу, думаю, нам стоит поговорить кое о чем, - Какаши сделал паузу, ожидая ответной реакции.
- Слушаю.
- Как ты понимаешь, вечно тебя здесь держать не будут. Как только Цунаде-сама решит, что ты в состоянии говорить, тебе, естественно, устроят допрос. Но тут есть один нюанс: если говорить ты откажешься, то могут применить два запасных варианта… И, скорее всего, конечный результат обоих вариантов будет весьма плачевным. То есть – смертельным.
Какаши внутренне поежился, вспоминая эти «два варианта»: Ибики и Яманако… Если бы отступник Водопада не был в таком состоянии, то он мог бы без проблем выжить. Но… Если с Яманако еще был какой-то процентный безболезненный шанс, то вот Ибики…
- Если ты сам все нам расскажешь и информация подтвердится, то…
- Вы все равно меня убьете, - Какузу улыбнулся уголками рта. - Чтобы не подвергать Коноху опасности, меня убьют…. Все остальное… бессмысленно.
Какаши оперся спиной о стену, скрестил руки на груди и опустил голову так, что от волос упала тень на глаза.
- Если ты сам все нам расскажешь и информация подтвердится, - уже более тихо продолжил джонин, – То я буду настаивать, чтобы тебя оставили в живых.
Какузу было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хатаке сразу перебил его:
- И я не лгу.
Они еще минут десять провели молча. Какузу обдумывал все услышанное, Какаши размышлял о том, согласится ли Цунаде на предложение оставить пленника в живых.
- Воды, - прервал молчание отступник.
Хатаке кивнул в ответ и подошел к кровати. Взял с тумбочки оставшийся стакан с водой, присел на краешек кровати и вновь помог Какузу подняться.
- Ты так и не ответил, - сказал отступник, допив воду.
Хатаке все также держал его одной рукой, помогая находится в сидячем положение. Во второй руке он нервно сжимал уже пустой стакан.
- Почему ты оставил меня в живых? – он смотрел прямо в глаза Какаши, будто пытаясь прочитать там ответ.
Хатаке пытался отвести взгляд. Потом, все же, сдался, тяжело вздохнул и, вновь посмотрев Какузу в глаза, ответил:
- Просто мне в последний момент пришла мысль…. – Хатаке улыбнулся, прищуривая глаза. – Что было бы, встреться мы в другой ситуации? Может быть, ты стал бы замечательным сенсеем…
- Какая глупость. Попахивает сентиментальностью.
- Ха… Ну может быть, – Какаши опять улыбнулся, видимо немного смутившись.
С одной стороны, Какузу было забавно выслушивать такое откровение, но, с другой, он и сам задумался: а будь все по-другому? Может быть, у него была бы нормальная жизнь. А как он жил до этого? Убийства, деньги, убийства, деньги… Даже зеленые глаза с болезненно красным бельмом напоминали купюры, добытые кровью. Он никого не щадил, если дело пахло деньгами. Женщины? Тьфу. Старики? Тьфу. Дети? Тьфу. Зачем жалеть людей, когда ты можешь купаться в деньгах за счет их трупов? Но вот спроси он себя: «счастлив ли я?», в ответ будет неуверенное «ну ведь деньги есть? Значит счастлив». Но какое-то это бесчувственное счастье. Будь все по-другому… Может, было бы что-то лучшее?
Размышляя об этом, Какузу не заметил, как успел погрузиться в сон, прикорнув на плече собеседника.
- Мы определенно начинаем ладить, - вслух, будто самому себе, констатировал Какаши.
Потом он аккуратно уложил отступника на подушку и накрыл одеялом.
«Почему все так оборачивается?... Мне уже нравится находиться здесь, говорить с ним… помогать ему. Даже хочется, чтобы он никогда не поправлялся, чтобы вот так за ним ухаживать…. О чем я думаю? Все, Хатаке, кажется, ты стареешь и потихоньку сходишь с ума».

Глава 5

Все люди забавны, не спорю.
Я видел их всех с высоты.
Я видел и слезы и горе,
Их радость и счастье.... мечты...

Хатаке сидел на краю кровати Какузу, пролистывая пошленькую «Ича-Ича». Нукенин же спокойно спал, видя впервые за долгое время приятный сон. Какой именно? Ну, думаю, мы не будем, пока что, лезть в столь личные дела и без того измученного Какузу...
«Уже двенадцать часов… Стоило бы заранее узнать его ответ, прежде чем говорить с Цунаде… Будить я его, как бы то ни было, не буду, ибо не хочу, чтобы только что установившееся общение кануло в лету. Буду надеяться, что он сам проснется раньше…»
Но вот, будто бы великий Ками-сама услышал и исполнил просьбу джонина, Какузу открыл глаза. Потом легонько зевнул и повернул голову в сторону Какаши.
- Терпеть тебя не могу, - он все еще говорил тихо.
- Э? – Хатаке, недоумевая от такого резкого заявления, в удивлении изогнул бровь.
- Тут меня достаешь, так теперь и в сны влезаешь…. Одна только радость – я тебя там прибил…
- Э…
- Кстати, насчет «прибил»…. А с моим напарником у вас как дела обстояли?... Вы его того?
- Да, по словам Шикамару твой напарник мертв.
- Иха! Теперь я абсолютно счастлив! – нукенин даже повысил голос, выражая и вправду искреннюю радость. – А я от этого извращенца сектантского никак избавиться не мог! А вы, ребята, молодцы! – потянул руки вверх, как бы говоря «Ура!».
- Какой поворот событий… извращенца говоришь? – голос Хатаке явно повеселел и стал ехидным.
-Эй! Не о том думаешь, пошляк. – Какузу прокашлялся, прикрыв рот рукой и отвернувшись в сторону, но Какаши все равно увидел легкий румянец на его щеках.
- И какой он, твой напарник? – почему-то Хатаке, незаметно для себя, начал издеваться над собеседником.
- Ты бы, мальчик, лишний раз под руку не лез. Я, в конце концов, начинаю на ноги вставать. Могу и убить нечаянно.
- Не думаю, что сможешь. Да и вряд ли уже когда-нибудь сможешь хотя бы «развлекаться», как со своим напарником. Упс… - Хатаке театрально приложил руку к маске, будто бы закрывая сильно разговорчивый рот.
- Сейчас ведь допрыгаешься, сопляк.
- О, прошу прощения, я и забыл, что ты уже старик. Видимо «развлекаловка» уже давно не работает. Тогда твой напарник и вправду был извращенцем.
Неизвестно, случайно или намеренно Какаши спровоцировал Какузу, но результат был на лицо: Хатаке очень удачно повалили на пол, даже не смотря на боль в мышцах еще не оправившегося тела.
- Допрыгался, сучёнышь! – задыхаясь от боли и гнева, прошипел Какузу, начиная душить джонина.
В ответ Какаши лишь усмехнулся, а потом, с легкостью освободившись из всё еще слабых рук Какузу, прижал его спиной к тумбочке, да так, что она пошатнулась. Через пару секунд с нее на пол скатились два пустых стакана.
- Видно, ты и вправду уже дряхлый и никчемный старик, - прошептал Какаши на ухо пленнику, схватив его за грудки. – Знаешь, я думал, что только Орочимару любит развлекаться с молодыми мальчиками. Но, судя по твоему заявлению, ты со своим напарником тоже был не промах… Верно?
Какузу лишь тяжело дышал, отвернувшись от лица Хатаке. Он чувствовал себя ничтожно низко. Ослабленный, униженный… Он схватил Какаши за запястья, пытаясь убрать от себя его руки, но силы покинули Какузу еще после того, как он повалил. Тело явно не желало быстро восстанавливаться и не терпело долгих нагрузок. Поэтому, его руки тут же ослабли и отпустили Какаши.
- Ну, Какузу, он был хорош? – Хатаке освободил одну руку, почувствовав, что пленник сдался и ничего предпринимать больше не будет. – Он тебе нравился? – приспустил свою маску до подбородка.
- Нет… - нукенину сейчас очень хотелось умереть, чтобы не унижаться дальше. – Прекрати…
- А я тебе нравлюсь? – Хатаке лизнул мочку уха Какузу, потом ухмыльнулся.
Какузу молчал, все также отвернувшись. Волосы закрывали его лицо, поэтому Какаши не видел, что он уже минуту как кусает губу до крови.
- Ну, Какузу, ответь же! – Хатаке провел кончиком языка по шее отступника. –Я ведь жду…
- Убей… - тихо и как-то безжизненно.
От этого голоса Какаши сразу же пришел в себя, понимая, что он перешел грань – начал унижать своего врага. Он всегда считал, что такие шиноби не достойны уважения. Зачем он это делал? Да и, в конце концов, Хатаке уже перестал считать Какузу врагом! Он хотел помочь ему начать жить заново! Стать, возможно, его первым другом в Конохе или не только дру… Стоп.
«Я идиот».
Какаши отпустил безвольно сидящего пленника. Он виновато смотрел на Какузу, не зная как извиниться. Хотя вряд ли его простят за такое. Хатаке хотел утешительно потрепать Какузу по голове, но потом понял, что это будет ребячество. Этот отступник деревни Водопада за всю свою долгую жизнь узнал много такого, что Какаши и не снилось. Он должен был уважительно смотреть на Какузу, пусть тот и нукенин. А вместо этого… Вместо этого…
«Что же я наделал?… Видимо я и вправду еще сопляк».
Какузу закашлял, прикрыв рот рукой, и только тогда Какаши заметил кровь на его губах. В этот момент ему захотелось себя прибить, чтобы не видеть, к чему привел его идиотизм… Откашлявшись, Какузу рукой вытер кровь с губ и опустил голову. Взгляд его был мертвым. Хатаке не знал, что можно сказать. В голову пришло только одно уместное сейчас слово:
- Воды?
- Да…
Хатаке встал с пола. Постоял немного, не решаясь уходить и оставлять Какузу здесь одного. Потом присел обратно и нерешительно дотронулся рукой до его плеча.
-Помочь… лечь обратно?
Кивнул.
Какаши взял его аккуратно на руки и положил на койку. Какузу лег, отвернувшись от него. Волосы вновь закрыли лицо.
- Я сейчас.
Он медленно подошел к двери. Вздохнул. Взялся за ручку. Оглянулся на неподвижно лежащего Какузу. Открыл дверь. Закрыл. Оперся об нее спиной.
«Я идиот».
- О, Какаши!
Этот голос сразу же выдернул Хатаке из размышлений.
- Го…Гондайме?

Глава 6

Яркий огонь – дымом.
Строки стихов – кровь.
Жизнь вся моя – пеплом.
Грешного я только стою.

- Го.. Гондайме?
- А кого ты ожидал увидеть? Я думала, что тебе передали о моем приходе, - Цунаде изогнула бровь, удивленная такой реакцией. – Какаши, на тебе лица нет. Что случилось?
Бледность и растерянность Хатаке была видна даже с учетом его маски. Джонин явно ушел в свои мысли, даже не заметив пришедшую Цунаде.
«Теряю сноровку».
- Все в полном порядке, Цунаде-сама. Просто всю ночь глаз не смыкал, - Какаши улыбнулся, прищурив глаза, вновь становясь собою.
- Хм, - Пятая немного недоверчиво посмотрела на джонина, но решив, что он явно не собирается говорить ей правду, перешла к главному. – Как обещала, я пришла осмотреть Какузу, чтобы узнать его способность к нормальному разговору. Ты уже успел с ним пообщаться?
Какаши быстро прокрутил в голове недавно произошедшее и сделал вывод, что, скорее всего, отступник сейчас будет не в состоянии говорить с кем-либо. Джонин явно выбил из него недавно восстановившиеся моральные и физические силы.
- Он до сих пор не в состояние нормально разговаривать. Единственное, что он просил у меня это принести воды.
- Ясно, - Цунаде нахмурилась и, немного помолчав, в задумчивости, сказала. – В таком темпе он оправится, где-то, через неделю. А куда ты, кстати, направляешься?
- За водой.
- Хорошо, тогда я пока что его осмотрю.
Какаши кивнул в ответ и, не спеша, направился за водою. Он остановился, когда услышал, как Пятая открыла дверь и зашла в палату. Начал прислушиваться дальше.
«Надеюсь, все будет в порядке… Хоть бы все обошлось…»
Не услышав криков, ударов и вообще постороннего шума, Хатаке пошел дальше. Голову тем временем переполняло множество мыслей:
«Почему я так поступил? Глупость какая-то… Зачем решил над ним поиздеваться? Пусть даже он реально был не в простых отношениях со своим напарником… У нас много людей нетрадиционной ориентации, но над ними я же не издеваюсь? Взять хотя бы Котетсу и Изумо! Да их уже пол Конохи застукало за обжиманиями. Даже Пятая в курсе их отношений, и ведь не злится же! Хотя, девушкам это всегда нравилось…. Далее - Нейджи и Гаара. Одни их взгляды друг на друга чего стоят! Если подумать, то отношение Наруто к Саске тоже не просто дружеское… Не понимаю, конечно о чем Саске думал, когда сбегал из Конохи…»
Какаши уже налил воды в стакан, и теперь просто стоял и смотрел на него, продолжая размышлять:
«Учитывая все эти моменты, почему я так отнесся к Какузу? Подумаешь, он с напарником развлекался… Ксо, почему меня так выводит из себя этот факт?! Ох, Хатаке… Неужели ты ревнуешь? Неужели влюбился, словно пятнадцатилетний мальчик? Не ожидал от себя такого. Не ожидал».
Закончив свою мысленную борьбу, и усмехнувшись выводу, Какаши развернулся на пятках и пошел обратно уже с приподнятым настроением. Не дойдя пары метров, он увидел, как открывается дверь и из палаты выходит немного расстроенная Цунаде.
- Что-то не так, Гондайме? – Какаши сразу скрыл свое беспокойство, из-за чего его вопрос прозвучал, как обычно, пофигестически.
- Он в ужасном состоянии. Мало того, что он ни слова не сказал, пока я проверяла его состояние, так еще и явно был напуган … Когда я его осматривала он весь дрожал… Глядя на него сейчас, я не узнаю того жестокого шиноби, зарабатывающего деньги за счет убийства, - она серьезно взглянула на Какаши и вдруг сильно нахмурилась. – Я не знаю, что ты с ним сделал и знать не хочу, – было видно, что Пятая начинает злиться. – Но я, вроде как, говорила, чтобы ты с ним нормально общался! Ты хоть в курсе, что скорость выздоровления зависит не только от врача, но и от окружающих его людей?!
Хатаке стоял молча, боясь что либо сказать. Все же, Цунаде в гневе была жестока. Какаши хотел бы что-нибудь соврать, но решил, что лучше быть тихим. А то еще получит от нее фирменный «подзатыльник».
- Если, черт возьми, я еще раз увижу его в таком состоянии, то обещаю, что ты просто так не отделаешься! Пусть этот человек и является нашим врагом, но он - человек! И, более того, Я его лечу! – Цунаде, видимо, пытаясь усмирить свою злость, ударила - пусть и не сильно, - кулаком по стене. – К твоему сведенью, я подумывала, что, если Какузу согласится с нами сотрудничать, я дам ему шанс начать новую жизнь в Конохе!
Хатаке даже не знал, что и ответить. Настолько эта новость была для него шокирующей, радостной и пугающей одновременно, что слова было трудно подобрать.
- Надеюсь, ты меня понял, - Цунаде развернулась и пошла к выходу, но вдруг остановилась. – Какаши… я поставила именно тебя следить за Какузу не только потому, что ты с ним дрался… - Она не поворачивалась и говорила уже спокойно. – Я посчитала, что ты - единственный человек, который его поймет, и поможет ему. Надеюсь, я все же не ошиблась, - с этими словами, Пятая удалилась.
Какаши, все еще в шоке, стоял на месте, глядя на мелкую трещину на стене от удара Цунаде. В голове эхом звучал стук каблуков Пятой, и ее слова. Мыслей не было. Стоял он так минут 5, пока хоть немного не пришел в себя. Потом, как в тумане, открыл дверь и зашел в палату.
- Я… принес воды… Какузу-сан.

проверено га-ли-я