Не знаю я, что думаешь об этом.
Не знаю даже как сказать.
Ты кажешься и тьмой, и даже светом.
Я не могу эмоции унять.

  Остаток дня прошел в молчании. Разве что Какузу изредка просил принести ему воды. Иногда заходила медсестра, чтобы поставить или убрать капельницу (Цунаде приготовила какой-то раствор, который, по ее словам, должен был скорее поднять отступника на ноги). Есть ему, пока что, не разрешалось. Какаши пытался иногда завести разговор, при этом обращаясь к нему «Какузу-сан». Может быть, хотел показать свое уважение. Иногда он отмачивал какие-нибудь шутки или истории из своей жизни, но, ни разу, не увидел даже легкой улыбки. 
«Я сдаюсь… Видимо, моя выходка уже никогда не забудется… Ксо, и что за долбаебы считают меня великим джонином Конохи, если я даже нормально общаться не умею?»
Было девять вечера. Какаши понимал, что он, скорее всего, опять не сможет поспать, но в этот раз из-за кучи мыслей в голове. Он, конечно, был нереально счастлив, что Цунаде решила не убивать Какузу после допроса, а дать ему шанс начать новую жизнь. Но…. Мучило то, что он, Хатаке, уже не сможет общаться с, видимо, бывшим нукенином как раньше. Это сильно угнетало. Вдобавок, если он все также будет молчалив, то Цунаде не поскупиться на этот раз дать кулаком не по стенке, а по разноцветным глазкам Какаши. Так что вопрос о взаимоотношении его и Какузу стал гранью между жизнью и смертью.
«Хотелось бы сейчас пойти домой, попытаться уснуть и потом трезво все обдумать… У меня даже есть печати барьера, которые мне дала Гондайме, на случай если я отлучусь из палаты… Но не могу я вот так вот уйти… Ксо, так я даже ничего и не ел все это время!»
В ответ ему пробурчал желудок. Оказывается, человеческий организм способен забыть о голоде. А в случае Какаши это связанно с годами долгих и «голодных» миссий. Джонин решил, что идею сходить и поесть рамена можно исполнить, заняв на это как максимум 10 минут. Шиноби должен уметь делать все быстро!
«Надо посчитать, сколько у меня с собою денег».
Хатаке достал из кармана жилета кошелек, открыл его и начал считать количество зеленых бумажек.
- Это деньги?
Неожиданный вопрос Какузу, все время до этого молчаливо лежащего на койке, испугал Какаши. Он даже чуть не выронил свой кошелек.
- А… ну, да….
Бывший бухгалтер Акацки тут же развернулся лицом к джонину и даже присел на кровати(!).
- Дай одну купюру! – потребовал он отчетливо во весь голос.
- А… - Какаши все больше и больше впадал в шок, так как явно не ожидал такой резкой бодрости. – Зачем?
- Давно не чувствовал запах денег, - Какузу протянул руку, настаивая.
- А… ладно, - Хатаке, находясь уже в конкретном ступоре, положил на его ладонь одну купюру Рё.
Шиноби сразу же, аккуратно взяв ее за края пальцами, приложил к лицу, закрыв тем самым свой нос, и начал и вправду нюхать.
- Какая это радость… - сказал тихо и с наслаждением. – Это единственное счастье в моей жизни.
«Радость? Счастье? Нет, конечно, по его разговору с напарником, я уже давно понял, что он является бухгалтером Акацки… Но никогда не думал, что он… простите… влюблен в деньги?!»
- Разве деньги могут быть счастьем? – вновь изобразив свое обычно пофигистическое выражение лица, спросил Какаши.
- Конечно.
- А друзья? Семья? Любовь, в конце то концов?
- Семьи давно нет, друзья предали, засадив в тюрьму из-за неудачной миссии. А любовь… На девушек надо тратить слишком много денег, а после еще слушать их капризы. Нафиг надо, - прикрыл глаза, продолжая нюхать купюру. – Да и, вдобавок, посмотри на меня! Я для них урод, и не более. Ни одна девушка не захочет быть со мною. Деньги – единственная некапризная и взаимная любовь!
- Так, насчет капризов и затрат понятно. Но глупо считать, что из-за шрамов человек ужасен. Особенно, если он шиноби. В таком случае шрамы только украшают.
- Ха! Хочешь сказать, эти швы настолько прекрасны? – Какузу убрал от лица купюру, чтобы лучше было видно зашитое лицо. – Не смеши меня, - начал аккуратно водить пальцем по символам на «своем счастье».
- А если да? Я не считаю, что вы, прямо-таки, ужасны. И, между прочим, оценивать людей надо не только по внешности. Главное, какой у человека характер, какое сердце.
- Во-первых, не обращайся ко мне на Вы, а то раздражаешь. – Какаши кивнул. - А во-вторых, у меня было 5 сердец, но, что-то, девушки на горизонте не появлялись, - съязвил Какузу, ухмыльнувшись. – Но, раз ты утверждаешь, что шрамы красят шиноби, то зачем носишь маску?
- В смысле? – Хатаке, недоумевая, изогнул бровь.
- Все носящие маски люди, которых я знаю, скрывали лицо отнюдь не в дань моде, - Какузу опять приложил купюру к носу, наслаждаясь запахом. - Обычно за маской скрывались жуткие следы прошлых миссий.
- А, вот о чем вы.. ты, - Какаши быстро перестроился на неофициальную форму разговора и улыбнулся в своей любимой манере. – Что ж, в моем случае этот факт не действует.
- Врешь.
- Нет. Я маску ношу с детства. Можешь назвать это даже привычкой.
- Врешь, - убрал купюру от лица и аккуратно положил ее рядом с собою.
- Ксо, если я один раз нечаянно соврал тебе, это не значит, что я постоянно вру!
- Тогда сними маску, - ухмыльнулся.
Какаши цыкнул и ненадолго задумался. Он сегодня уже стягивал маску, когда «издевался» над Какузу, но тот на него в этот момент не смотрел.
«Я несказанно рад, что из-за пары зеленых бумажек он пришел в норму и даже начал со мною разговаривать… Но как бы все это не привело ни к чему плохому…»
Больше всего Хатаке боялся, как бы он сам не выкинул опять чего-нибудь ненормального… Все же он уже признался себе, что Какузу ему нравится не как знакомый или друг. Он даже понимал, что с этим ничего не поделаешь, но хотел оставить этот факт в тайне.
- Ну, так как? – Какузу подпер голову рукой, поставив локоть на колено.
- Ладно, - вздохнул Какаши и, присел на его кровать. – Снимай сам.
- Чего? – нукенин немного отклонился в сторону от джонина. – А самому трудно, что ли? Это вроде я тут обессиленный больной.
- Ну, раз не хочешь, - Хатаке театрально развел руками.
- При условии, что ничего подобного утренней… выходке… не сделаешь. – Какузу нахмурился и как-то боязливо покосился на Какаши.
- Обещаю… - шиноби мило улыбнулся, на этот раз лишь немного прикрыв глаза.
Какузу секунд пятнадцать сидел, не двигаясь, потом медленно протянул руку к лицу Какаши.
«Я буду дураком и, возможно, окончательно погублю наше общение, но остановить себя уже точно не смогу… Никакой я не великий джонин Конохи, а всего лишь обычный человек….».
Какузу стянул одним движением обе маски Хатаке.
«….который подчиняется своим чувствам».
Какаши схватил Какузу за руку, резко притянул к себе и, прежде чем тот успел хоть что-то сказать, нежно поцеловал в губы.
«Вот и все… Завтра буду получать «пряники» от Гондайме… »

 Глава 8

Боль заполнила до края
Обезумевшее тело,
Словно плетью подгоняя:
Убегай... Вперёд... Быстрее!

Боль с отчаяньем смешалась,
Солью пролилась на щёки,
А в груди невольно сжалось
Сердце от тоски жестокой.

Боль внутри и дождь снаружи:
Серый мир лишённый красок.
Никому он здесь не нужен -
Грустный мальчик в чёрной маске.

Только тот, кто сам гонимый
Знает боль не понаслышке...
И тепло костра обнимет
Одинокого мальчишку.

   Какузу предполагал такую реакцию Какаши, поэтому нисколько не удивился. После того случая, когда Хатаке над ним хорошо поиздевался (а, точнее, «поизвращался»), Какузу понял в одним момент: это означает, что пожить отступнику в Конохе не удастся (убьют или рабом сделают на побегушках), или же он просто понравился этому странному джонину (что особой проблемы не представляет). Если предположить второй вариант, то его прошлую выходку можно легко объяснить негодованием или злостью на основе глупой ревности. Оставалось проверить теорию и потом действовать по ходу событий. И вот… второй вариант налицо! Ведь целовать так нежно может лишь человек, которому ты нравишься. Какузу явно развлекала эта мысль, и было очень интересно, что же Какаши будет делать дальше. Впрочем, этот интерес пришлось притупить во имя здравого смысла: больница, обессиленный Какузу, возбужденный джонин – причем, бывший враг. Что из этого может выйти хорошего? Но самое главное было другое – Какузу явно не хотел ни под кого ложиться, пусть Хатаке даже ему понравился как сексуальный объект. Все же мордашка у него оказалась довольно-таки симпатичной для шиноби… Но, все же! Да, отступник вступал уже в сексуальную связь с мужским полом, а конкретнее - с его напарником и еще один членом организации. Но он пользовался ими как заменителями женщин, которые сами к Какузу не подходили, а на проституток ему просто денег было жалко. А сейчас бедного отступника явно видели в роли пассива. 
И вот, Хатаке, заметив, что объект его симпатии никак не сопротивляется, решил не упускать момент и залез свободной рукой тому под футболку. Тогда Какузу, резко прервав поцелуй и вывернувшись от рук джонина, со всей, что у него было, силы влепил ему смачную пощечину.
- Врун и извращенец, - прошипев это, Какузу быстро нырнул под одеяло, прихватив купюру Рё.
Какаши, приложив руку к горящей щеке, в шоке смотрел на укутавшегося мужчину. Возникло такое чувство, что он не испугался и даже не разозлился из-за произошедшего.
«Мне кажется, или его это забавляет?»
- Теперь сгинь отсюда, а то я спать нормально не смогу, - донесся голос из-под одеяла. – Еще ночью заползешь…
«Да, его это и вправду забавляет… Оу… ».
Хатаке все еще сидел на кровати, не до конца осознав ситуацию. Но Какузу привел его в чувство, грубо пнув ногой, «намекая», чтобы тот проваливал, да побыстрее. Какаши понял, что мужчина и дальше будет шипеть на него, упершись на своем, так что все же встал с кровати, надел маску и молча пошел к выходу из палаты.
«Думаю, будет и вправду лучше не оставаться сегодня здесь. Заодно приведу мысли в порядок, поем и высплюсь».
Какаши наложил на дверь печать и, создав барьер, спокойно пошел по коридору. Он проматывал в голове все произошедшее за эти два дня, и с каждым воспоминанием ему становилось все смешнее и смешнее. Может быть, это атмосфера госпиталя так действовала на него, подталкивая на столь глупые и иногда необъяснимые поступки? А, может быть, Копирующий джонин Конохи оказался, неожиданно для самого себя, геем? Ну, что только ни бывает на свете. Шиноби – это вообще отдельный и необъяснимый фактор.

- Цунаде-сама! Да как так только можно?! Зачем?! Зачем вы решили оставить Какузу живым?! Да еще и в Конохе дать ему пожить?! Цунаде-сама!
Шизуне бегала по комнате, нервно размахивая руками. У девушки явно была паника. Такая уж Шизуне, и ничего с этим не поделаешь.
- Шизуне, успо…
- Нет! Ну и что же вам в голову взбрело?! Оставить! ОТСТУПНИКА! Да как же…!
- Шизуне, черт возьми!
Цунаде резко встала со стула и ударила по столу, который, не выдержав такой силищи, пошел трещиной и на пол полетели все документы. Зато Шизуне притихла и даже побледнела, что давало отсутствие нервотрепки и внимательность девушки еще на минут двадцать.
- Ты считаешь, что я буду что-то предпринимать, перед этим все тщательно не обдумав?! – в ответ Шизуне отрицательно помотала головой, и Пятая, успокоившись, села на стул. – Наша цель - узнать всю доступную нам информацию об организации Акацки. Если Какузу согласится с нами сотрудничать, то эту информацию мы добудем без труда. Далее, когда его тело восстановится, отведем Какузу к Яманако. Так мы сможем узнать, говорит ли нам отступник правду, а также его дальнейшие намерения. Если целью его пребывания в организации были лишь деньги, то проблем не будет, и мы сможем использовать Какузу в военных целях против Акацки. Этот план мы еще обсудим подробнее, когда точно станет известно, на чьей стороне хочет быть сам Какузу. Если же все сложится в худшую сторону и наш пленник посчитает, что в Акацки ему находиться выгодней, то ничего не останется кроме как убить его. Конечно же, перед этим вытянув, уже без жалости, с помощью Ибики и Яманако всю информацию, - Цунаде вздохнула, переводя дыхание. – Какаши сейчас должен, каким бы то ни было способом, убедить Какузу в преимуществах сотрудничества с нами. Если он справится, то все будет просто великолепно, и у нас появится отличный козырь.

  Хатаке шел к своему дому по людной освещенной улице, уже успев забежать в Ичираку рамен и хорошенько поужинать. Теперь его организм хотел расслабиться на уютной родной кровати, ни о чем не думая и не переживая. 
- Какаши-сенсей!
Этот голос было трудно не узнать, ибо принадлежал он ученице Хатаке.
- Йо, Са-ку-ра.
Девушка, радостно улыбаясь, подбежала к сенсею. Какаши уже и не помнил, когда последний раз ходил со своими ребятками на миссии, да и в самой Конохе давненько с ними не пересекался.
- Сенсей, мы уже давно вас не видели. Наруто злится, что вы про нас забыли и оставили на Ямато-сенсея, - девушка тихонько хохотнула, так как ее это лишь веселило.
- Думаю, что Наруто еще поладит с ним, - Хатаке улыбнулся, прищурившись.
- Наверное.
Дальше наступило молчание. Сакура вдруг погрустнела и отвела взгляд, но Какаши сразу понял, с чем это связанно. Куноичи, видимо хотела узнать про его миссию, а точнее убили уже Какузу или нет, но, скорее всего, посчитала, что этот вопрос будет бестактным.
- Не грусти, - Хатаке потрепал ее по голове. – У меня все в порядке. И, возможно, я скоро к вам вернусь, ребятки.
- Не врете? – Сакура тут же улыбнулась.
Услышав этот вопрос, Какаши опустил голову и закрыл рукою лицо. Сколько раз он уже слышал это?
«Они сговорились что ли?!»
- Сенсей? – девушка в недоумении посмотрела на своего учителя.
- Ахаха… Да, Сакура, я не вру… - Хатаке вновь улыбнулся, почесывая затылок.
- Тогда я сообщу Наруто. Вот он обрадуется! – девушка развернулась, скрестив руки за спиною. – Сенсей, - заговорила она тихо и каким-то печальным голосом. – Надеюсь, что все и вправду будет хорошо…
Хатаке кивнул в ответ, хоть Сакура этого и не видела.
- Передай Наруто и Ямато от меня привет.
- Ага, - куноичи, повернув голову, улыбнулась. – Удачи вам! – с этими словами она побежала вперед, сливаясь с толпой.
«И почему девушки все так хорошо чувствуют?»
С этими мыслями Какаши продолжил путь домой. Пройдя еще пару метров, он поразмыслил и окончательно решил не грузить себя ничем до завтрашнего утра - поэтому, достав «Ича-Ича», углубился в чтение. Сколько раз он уже перечитывал эту книгу? Все его знакомые думали, что раз, эдак, двадцать – хотя, на самом деле, всего лишь второй. Просто Хатаке любил читать медленно, перечитывая одно предложение по несколько раз, раздумывая над скрытым смыслом, а потом предполагать дальнейшее развитие событий, и после вновь перечитывать всю главу в поисках упущенных деталей.
Но, дойдя до своей квартиры, Какаши закрыл книгу. Повернул ключ в замке, открыл дверь и вошел.
«Надо бы принять душ перед сном».

  Какузу валялся на кровати уже полчаса после ухода Какаши. Как он только не пытался улечься, а сон все не приходил. Не спасала даже купюра, которую отступник бережно вложил в подушку, дабы приманивать хорошие сны. Но, все же, чего-то не хватало, чтобы, наконец, заснуть. 
«Ксо, неужели я успел всего за два дня так свыкнуться с мыслью, что этот Копирующий все время находится рядом? Как ребенок без игрушки заснуть не могу… Катастрофа. Ну и нафига сдался мне этот извращенец? Может, я из-за него проблем наберусь... Хотя я был бы не против иметь такого шиноби в напарниках… По сути он не истерик, не фанатик религиозный. А, если учесть, что я ему нравлюсь, то и послушным был бы, наверное… Да, так было бы гораздо лучше… Смешно, однако, что этот сопляк в меня втюрился. Зато у меня будет шанс поразвлечься. Теперь-то он никуда не денется и ничего больше против меня не сделает… Отлично».
Какузу улыбнулся своим замыслам. А позже придумал план на тему «развлечения себя любимого с помощью мщения и издевательств над Хатаке». С этими мыслями он, наконец-то, заснул.

Какаши улегся на кровать, отложил книгу и закрыл глаза. Теперь он хорошо поспит, а завтра уже будет над всем произошедшим думать.
«Утром надо будет, перед тем как идти в госпиталь, прогуляться по городу… Давно я этого не делал… Хотя почему давно? Прошло всего пару дней, а, кажется, будто вечность… Странно…»
Какаши не заметил, как его мысли оборвались, и он крепко заснул. И приснилось ему прошлое. То прошлое, про которое он давно уже успел позабыть.

«
  Комната. На татами лежит человек. Кажется, он мертв. Кажется, его никто не убивал. Суицид. Кто этот человек? Известный шиноби Конохи. Шиноби, которого не смогли понять. Шиноби, один поступок которого стали считать позором. Это человек, чью жизнь разрушили правила. Это Белый Клык. Это Отец Хатаке Какаши. 
«Почему? Отец, почему?...»
Какаши стоял возле трупа отца, не веря своим глазам. Мальчик был в шоке. Он не знал, что ему делать. Он просто стоял и смотрел на бездыханное тело. Темную комнату озарила молния, сделав и без того жуткую картину еще более пугающей. Но именно это вывело Какаши из ступора. И он побежал - как можно дальше, не глядя по сторонам, не зная, куда вообще бежит. Главное - как можно дальше. Дальше от дома, в котором больше нет родных. От Конохи, погубившей уже много людей. Вглубь леса. Да, пусть сейчас весь мир стал полем боя, где за каждым деревом может таиться враг. Все равно. Какаши не хотел видеть никого из Конохи. Он не хотел видеть свой дом. Не хотел видеть людей. Пусть лучше его убьют здесь и сейчас. Все равно.
«Отец… Почему?... Почему все так вышло?...»
Какаши рос без матери. Он не знал, что такое женская забота, не знал каково это - радовать маму своей успеваемостью в академии, видеть ее счастливое лицо оттого, что ее сынок - гений. Он знал только отца, который сурово, по-мужски хлопал по плечу или трепал пепельные волосы. Он знал только отца, которого хотелось превзойти. Он знал только своего отца, известного шиноби. Шиноби, которого не признали. Отца, которого не стало.
- Ксо!
Какаши не заметил выпирающий корень дерева и споткнулся об него. Теперь он молча стоял на коленях, упираясь руками в грубый шершавый ствол дуба. Грянул гром и тут же полил сильный дождь. Звук дождя и раскаты грома заглушали тихий плач ребенка, лишившегося единственного самого дорого ему человека. Он плакал, ударяя кулаком по дереву, будто вымещая на нем всю свою злобу и отчаянье. Какаши не знал, где он сейчас находится, насколько далеко от Конохи. Да ему было абсолютно все равно, что творится в этой проклятой деревне. Хотелось просто тут, под этим ливнем, под раскаты грома и сияние молнии, умереть в грязи у этого чертового дуба.
- И кто это у нас тут?
Какаши замер, услышав грубый мужской голос сбоку от себя. Он принадлежал явно незнакомому ему человеку. Может быть, враг Огня? Убьет его? Мальчик повернул голову и как-то безжизненно посмотрел на мужчину.
- Щенок из Конохи?
Выглядел мужчина немного странно: хоть плащ, безрукавка, штаны до колена, перебинтованные ноги и стандартная обувь не были чем-то необычным, но белый тюрбан с маской и швы на руках, в данный момент скрещенных на груди, немного пугали. А от зеленых глаз с красным бельмом вообще страшно становилось.
- Чего молчишь, сопляк? Я тебя, может, убить хочу или информацию выпытать.
По голосу было понятно, что мужчина усмехается. Какаши опять опустил голову. Слезы сами собой лились по щекам, но дождь и маска делали это незаметным.
- Игнорируешь?
Послышались хлюпающие шаги, и Какаши почувствовал несильный пинок, пришедшийся ему по ребрам. Мальчик не думал как-то сопротивляться или бежать, а просто, поддавшись, повалился в грязь. Пусть его убьют. Если захотят пытать – он сам убьет себя…
- Эй, малек! - Какаши почувствовал, как возле него присели и, взяв за локоть, повернули и начали трясти. - Я тут мимоходом, не по душу Конохи, иду. Ты чего так струхнул?
Какаши взглянул внимательнее на лицо мужчины. Протектор был перечеркнут. Отступник, видимо. Может его кто-нибудь нанял? Или он и вправду тут мимо проходил?
- Так, либо ты мне сейчас ответишь, где в этой местности находится хоть одно укрытие от дождя, и я тебя чем-нибудь отблагодарю за это, либо я тебя здесь бросаю и, без зазрения совести, иду дальше.
Тут у мальчика просто окончательно сдали нервы и он, вцепившись руками в плащ отступника, начал громко всхлипывать. Ему сейчас так хотелось, чтобы здесь был отец. Так хотелось видеть его живым. А вместо этого он, весь грязный и промокший, плачет в плащ какому-то незнакомому шиноби.
- Ксо, вот дерьмо-то… - мужчина тяжело вздохнул. – А ведь я за это даже ни копейки не получу… Так, сопля…. Малыш. Ты давай успокойся и покажи, где здесь есть хоть какое-нибудь убежище.
Какаши закусил губу, слезы продолжали литься из глаз. Было очень больно. Душевно больно. Как он хотел, чтобы его сейчас убили и прекратили эту боль. Вдруг ему на голову легла рука и потрепала по мокрым волосам.
- Успокойся. Раскис, блин, тряпка.
Почему-то эти действия и слова успокоили Какаши. Он даже собрался с мыслями. Тогда-то до него дошло, что такой контакт может быть опасен, и его могут взять в плен, если он уже не в гендзютсу находится. Мальчик резко отпрыгнул в сторону от отступника и выхватил из сумки кунай.
- Оп-па! Я тут, значит, трачу свое драгоценное время, чтобы тебя успокоить и найти укрытие, а ты мне кунай в рожу тычешь? – мужчина явно начинал злиться. – Убери свою игрушку, пока не получил по первое число. Если бы я тебя хотел убить или что-то выпытать, я бы это сделал, даже не разговаривая с тобой.
Какаши все равно не убрал кунай, а все также стоял на месте в боевой позе. Подул сильный ветер, из-за чего дождь начал болезненно лететь в лицо, да и, вдобавок, стало очень холодно.
- Вот, ты уже замерз - и я, между прочим, тоже. Так что давай, показывай укрытие. Это же лес Конохи и ты должен тут все знать, раз местный, - отступник встал с земли и приподнял руки вверх, будто собирался сдаться. – Видишь? Я не собираюсь на тебя нападать. Мне лишние бойни не нужны. Мне просто нужно где-нибудь переждать дождь и отдохнуть.
Мальчик опустил кунай, но не убрал его. Осмотрев отступника еще раз с ног до головы, он кивнул, соглашаясь помочь ему.
- Наконец-то! – мужчина поднял взгляд вверх, показывая, что это все его изрядно достало.
Какаши огляделся по сторонам. Потом прошел пару метров. Хоть было темно, но он мог узнать местность. Все же он уже не раз выходил на миссии в лес. Таким образом, через минут пять, он понял, где находится и устремился вперед, вспоминая, что где-то здесь была пещера.
- Эй, куда ты меня ведешь? Если к своим, то пеняй на себя.
Какаши помотал головой и пошел быстрее.
- Смотри у меня, малек.
Через пару минут они уже стояли у входа в пещеру. Первым зашел отступник, проверяя ее на наличие ловушек.
- Надо же… И вправду все нормально, - мужчина присел на землю, скинул сумку и начал разминать суставы. – Что ж, тогда на этом и сочтемся: я тебя не видел, и ты меня тоже.
Какаши кивнул и присел напротив. Слезы уже давно прекратились, но боль не утихала. Просто мальчик, наконец, смог более-менее нормально мыслить. Он вздохнул и опустил голову, глядя на землю.
- И что случилось? Кто-то близкий не вернулся с миссии?
Какаши помотал головой.
- Убили кого-то при тебе?
Снова помотал.
- Хм.. просто кто-то умер?
Мальчик как-то неоднозначно пожал плечами.
- Что ж… Это мир шиноби. Можно даже сказать, что ад. Детям лучше в него не соваться. Тут либо твоя смерть, либо смерть врага. Третьего не дано, - отступник встал с земли и начал ходить по пещере, собирая хворост. – Легче тем шиноби, которые являются одиночками. Тогда не надо мучиться из-за, так называемых друзей, которые могут в любой момент предать.
Какаши кольнуло сердце. Его отца предали его же друзья. Они обвинили его в том, что он их спас… Может, и вправду лучше быть одиночкой и следовать лишь правилам шиноби? Да… верно… Так будет легче…
- Парень, - позвал его отступник. – Иди сюда, погрейся.
У Какаши и не заметил, что мужчина уже успел развести огонь. Слабый, но это лучше, чем ничего. Они сидели молча. Тем для разговора не было. Отступник не стал ничего выпытывать у Какаши, да и мальчику тоже было всё равно. Когда дождь кончится, они разойдутся и забудут друг о друге. Нет, они просто друг друга никогда не знали и не видели. Какаши все еще дрожал, так как тепла от слабого костерка не хватало, а он слишком долго простоял под дождем. Вдобавок, у него был совсем еще детский организм.
- Мерзнешь?
Какаши слабо кивнул. Мужчина взял свою сумку и принялся в ней что-то искать.
- На вот, накинь, - он бросил Какаши легкую кофту.
Мальчик поймал ее и удивленно посмотрел на мужчину.
- Считай это моей благодарностью за помощь в поиске укрытия.
Мальчик кивнул и одел на себя «благодарность». Потом облокотился об стену пещеры, прижал к себе колени и обхватил их руками – так теплее. В голову лезли разные мысли. Он уже не думал о смерти отца и не проклинал Коноху с ее правилами. Он размышлял о том, как он будет жить дальше. Он думал над тем, какой путь ему будет лучше избрать. Какаши не заметил, как успел уснуть, под хруст горящего хвороста и звуки дождя.
Проснулся он оттого, что луч солнца ударил ему прямо в глаза. Мальчик потер глазки и, опомнившись, резко вскочил на ноги, из-за чего голова тут же закружилась.
«Где он?»
Того мужчины и след простыл. Костер был потушен, а возле ног Какаши валялся высохший плащ, которым, как видимо, мальчик был укрыт.
«Его вещи. Он ушел».
Мальчик снял с себя кофту, взял плащ и положил всё возле потухшего костра. Он не возьмет эти вещи с собой, а всю прошедшую ночь сотрет из памяти. Так будет лучше, так будет легче.
Какаши вышел из пещеры, прикрывая глаза рукой, чтобы солнце сильно не слепило.
- Какаши!
Этот резкий вопль был знаком Хатаке до боли. Но что здесь делал его обладатель?
- Минато-сенсей?
- Ах, ты ж, засранец! – Намикадзе приземлился возле своего ученика и сразу же зарядил ему подзатыльник. – Я чуть с ума не сошел! Как ты только мог так далеко уйти! Ты знаешь, как я волновался? – Минато был радостен, зол и печален одновременно. – Ты ведь мог прийти ко мне… Зачем же ты… - Минато потрепал мальчика по голове.
- Простите, сенсей. Я хотел побыть один. – Хатаке прикрыл глаза и опустил голову, вспоминая своего отца.
- Все нормальное. Главное что с тобой все в порядке, - Минато улыбнулся и присел на корточки перед учеником. – Какаши, я всегда буду готов помочь тебе. Знай это.
- Спасибо, сенсей, - мальчик кивнул. – Думаю, нам надо возвращаться.
- Да, - кивнул Минато и, пару секунд подумав, встал с земли. – Возвращаемся. 
«

  Какаши открыл глаза и резко сел на кровати. Этот сон был для него настоящим шоком. Ведь, как оказалось, он уже давно знал Какузу - просто специально забыл тот день. 
«Мир слишком странный… слишком…»
Хатаке прикрыл рукою глаза и улыбнулся краем губ.
«Я уже не знаю, чему удивляться».

проверил: га-ли-я